Священник Сергей Фавстрицкий.

Как оказалось, материалы, выложенные в интернет некоторое время назад, исчезают. А этот материал мне нужен к сообщению о священнике Сергее Фавстрицком. 

Меня зовут Фавстрийская Татьяна Семеновна. Я жена правнука отца Сергия, Александра Николаевича Фавстрийского.

В 1985 году, живя в селе Селищи с грудным ребенком, я заболела маститом. Доктора в селе не было, и свекровь посоветовала пойти к нашей родственнице, бабе Клаве. Родом я из Дубенского района с. Поводимово, что за 200 верст от с. Селищи, потому в Селищах никого не знала, и к бабе Клаве пошла впервые.
Зашла в дом и увидела в углу и на передней стене множество икон и  фотографии, на которых была запечатлена семья священнослужителя и церковная служба. Заметив мой любопытный взгляд, баба Клава сказала: «Ты что, не знала, что попала в поповский род? На этой фотографии прадед твоего мужа, священник этого села, отец Сергий». 

А я, честно говоря, ничего о родне мужа не знала. В то время вообще не принято было рассказывать о своих родственниках, меня удивляла лишь необычная фамилия моего мужа, явно не мордовского происхождения.
К бабе Клаве после того случая я ходила несколько раз. Тихая, приветливая, богобоязненная старушка. Несмотря на то, что церкви в то время в селе не было, она уезжала на попутных машинах в с. Ичалки за 60 км, где на 3 района находилась одна действующая церковь. Там баба Клава по нескольку дней жила у родственников и ходила в церковь на службы. Молиться, исповедаться, причащаться, никого не осуждать, жить во славу Божию, вот по таким принципам жила дочь священника Клавдия Сергеевна. Она поражала меня грамотной, культурной речью, много рассказывала об отце Сергии, причем, такие вещи, о которых я не слышала ни в школе, ни в университете. Кстати, и мастит она мне вылечила: давала травы, делала мази и накладывала на грудь с молитвой. На вопрос,  где похоронен отец Сергий, ответила: «Около школы».
Той же зимой у меня произошло большое несчастье – умер мой годовалый сын Стас, и мы с мужем уехали из деревни. С тех пор я не люблю бывать в Селищах – слишком тяжелы воспоминания. Приезжаем обычно на родительские дни помолиться на кладбище и сразу возвращаемся домой в Кемлю.
Осенью 2005 года я поняла, что грех должным образом не заботиться о памяти священника, тем более родственника.
Я поехала в Селищи и начала подробно расспрашивать у мамы про отца Сергия (баба Клава к этому времени уже умерла). Мама смогла рассказать только то, что он был похоронен возле школы, где сейчас общественные туалеты, дорога, и пасется деревенский скот. Еще она вспомнила, что в середине 60-х годов, когда она была дома одна, к ним зашли три человека в военной форме с погонами. Расспрашивали про отца Сергия и хотели забрать семейную фотографию, но она не отдала, потому что не была хозяйкой дома. После этого случая Фавстрицких никто больше не беспокоил.
Эта поездка не помогла мне, и на душе было по-прежнему неспокойно. 
Узнав, что глава огромного потомства, священник, отдавший всего себя на служение Богу и умерший за него, лежит в безвестности в срамном месте, я не могла успокоиться. Я решила, что у него должна быть красивая ухоженная могила с красивым крестом, где будет много солнца, света, чистого воздуха, и люди будут приходить на его могилу со всеми горестями и радостью. Он должен быть перезахоронен и лежать как человек, а не как безродный скиталец.
Перед Великим постом в 2006 году я поехала в Макаровский монастырь, беседовала с иеромонахом Илией, рассказала про отца Сергия, про свое беспокойство. Он сказал мне: «Господь благословил тебя найти и перезахоронить отца Сергия. За все старания Господь возблагодарит. А будет трудно – приезжай ко мне. Как всё кончится – тоже приезжай с отчётом».
Но с чего начать?
Вечером того же дня я позвонила бабе Лене, внучке отца Сергия, и попросила ее найти хоть какие-то документы, оставшиеся от деда. И случилось чудо! Когда я приехала в Селищи, она принесла свидетельство о регистрации брака своей мамы – дочери отца Сергия – Клавдии Сергеевны Фавстрицкой. Дома у свекра висела на стене семейная фотография (та самая, которую свекровь не отдала военным), она была в старинной рамке под стеклом. Когда мы вынули фото из рамки, на обратной стороне обнаружилась подпись: «Священнику с. Старое Ардатово Василию Алексеевичу Фавстрицкому на память. 1914 года 2 дня». На другой фотографии отца Сергия подпись: «Сергей Алексеевич Фавстрицкий».
Итак, подлинную фамилию отца Сергия мы установили. Но про перезахоронение никто не хотел и слышать. Даже то, что осенью будут сносить старую школу, построенную в 1941 году на месте сломанной церкви, и после этого сложно будет что-то найти, никого не огорчало.
С тяжким грузом на сердце я пошла в Кемлянскую церковь накануне праздника Святой Троицы. Службу совершал настоятель, священник Иоанн Просвирнин. После службы подошла к нему за благословением на поездку в Макаровский монастырь с документами к отцу Илье и рассказала про все свои находки. Батюшка Иоанн сказал мне следующее: «Нужно обязательно найти и перезахоронить отца Сергия, и я на такое трудное дело благословляю Александра Константиновича Пискайкина и тебя». Повторил он это три раза, потом добавил: «Пискайкин – верующий и очень порядочный человек, он все сделает». Так Промыслом Божим мне было суждено познакомиться с человеком, не находящимся в тесном родстве с Фавстрицкими, но сыгравшим в этом деле огромную роль.
На следующий день я поехала в Селищи к Пискайкиным, передала благословение отца Иоанна, имеющиеся у меня документы, пообещала Александру Константиновичу, что крест, гроб, поминки по христианскому обычаю будут нашей, родственников, лептой, и только тогда почувствовала облегчение. Впервые за столько месяцев я ощутила спокойствие, на меня перестал давить груз невыполненного по благословению дела.
Но теперь, имея на руках документы, необходимо было испросить благословение правящего Архиерея Мордовии – Архиепископа  Саранского и Мордовского Варсонофия. Поехал в Саранск за благословением Александр Константинович Пискайкин. Владыка принял его приветливо и тепло, поблагодарил за усердие и благословил найти мощи отца Сергия и перезахоронить его напротив алтаря вновь построенной церкви.
16 сентября 2006 года в Селищенской церкви во имя Успения Божией Матери было многолюдно. Со всех ближайших городов и сел приехали потомки отца Сергия. После Божественной Литургии и Благодарственного молебна Царице Небесной, отслуженные протоиереем Виктором, протоиереем Иоанном, благочинным Ичалковского района и иереем Николаем, настоятелем Селищенской церкви, начали поиски могилы отца Сергия. Но работали наугад, ведь тогда никто еще не знал точное местонахождение могилы.
Борисов Михаил Герасимович уроженец села Селищи, 1922 года рождения, долгое время работал учителем истории. Когда сломали церковь в  1938 году, он был в 10 классе и хорошо запомнил алтарную часть церкви и 4 или 5 крестов, бывших за ней.
Он посоветовал отступить от алтаря на 5-6 шагов и там копать, что Пискайкин и сделал.
Почти сразу рабочие наткнулись на останки женщины. У нее хорошо сохранились две заплетенные косички, череп с нижней челюстью, кости таза без копчика. Как показала последняя экспертиза, представленные на исследование костные останки принадлежали женщине 35-45-ти летнего возраста, давность захоронения которой приблизительно 70-100 лет.
Надо сразу сказать, что если бы не упорство Пискайкина Александра Константиновича, наш дед так и лежал бы возле общественных туалетов. Как позже выяснилось, прямо по его могиле проходила сельская дорога, и за восемь десятилетий по этой дороге прошли десятки тысяч людей. Почва была очень твердой, люди постоянно уставали, но когда при раскопках уставал один из копавших, Александр Константинович брал из его рук лопату и начинал долбить землю сам. Работали в кирзовых сапогах, потому что ботинки не выдерживали условий работы, земля была как гранитный монолит.
22 сентября, в пятницу вечером, возобновились работы по поиску останков нашего деда. Было трудно и морально и физически. Меня там не было, но ночью приезжали из Селищ муж и сын Валера, они валились с ног от усталости. У мужа случился приступ радикулита, и он ходил скрючившись, однако остался копать. К тому времени у всех родственников – внуков и правнуков – появилось чувство вины за то, что не знали, где могила деда, хотя большинство из них живёт в этой деревне.
Раскопки продолжались. Были найдены останки еще двух священнослужителей, хорошо сохранились пучки их длинных завязанных волос. Когда нашли вторые останки, на них лежали кости лошади. Когда их убрали, обнаружили второго священнослужителя, который, по-видимому, был монахом (отец Николай, настоятель Селищенской церкви, обнаружил частицы четок).
Время шло, но поиски больше ни к чему не приводили. Люди устали и морально, и физически, некоторые даже потеряли веру в то, что найдут батюшку и решили, что эти поиски – бесполезная трата времени и сил. Все родственники, которые приехали издалека, уехали. Остались только два внука – 70 летние Николай и Михаил Фавстрийские, Буянкин М.И и Пискайкин В., мой муж Саша и сам Александр Константинович.
Буянкин Михаил Иванович, муж правнучки отца Сергия, первым приходил и последним уходил с раскопок, хотя когда-то левую кисть руки он поранил циркулярной пилой, и теперь кисть сохнет. На четвертый день работ он пришел домой и в простоте сердца сказал: «Отец Сергий, не обижайся, но сил больше не осталось, подскажи, где тебя искать?»
Начался пятый день раскопок. Рабочие объявили Пискайкину, что устали и прекращают работать, однако он уговорил их остаться еще на один день. Он говорил, что все равно найдет отца Сергия, даже если ему придется перерыть все возле школы, сантиметр за сантиметром. Ведь у него было благословение Владыки Варсонофия, и эти поиски он считал своим долгом.
Утром Михаил Иванович Буянкин отсчитал 5 шагов от подножья могилы женщины и начал копать в указанном месте и почти сразу обнаружил последнее, четвертое захоронение.
Так, 26 сентября, на пятые сутки тяжелого, изнурительного труда накануне праздника Воздвижения Креста Господня, были обретены мощи отца Сергия.
Все дни, когда искали могилу, дождей не было, хотя до этого почти моросили целый месяц и было пасмурно. А в день обретения останков отца Сергия впервые за месяц выглянуло солнце. По селу мгновенно пронеслась весть – нашли отца Сергия.
Протоиерей Виктор Бабушкин, бывший благочинный Ичалковского района (ныне усопший), все пять дней жил в Селищах у Пискайкина, даже ночевать домой не уезжал. Хотя старенький был, немощный, но открыл крышку гроба, и в могилу спустился сам. Народу к этому времени собралось много, многим было просто любопытно, но такого чуда увидеть не ожидал никто.
Когда отец Виктор открыл крышку гроба, все ахнули. Лежит наш отец наш отец Сергий как живой, потом все в один голос говорили свои первые впечатления – как икона. С нами была фотография отца Сергия, - то же лицо, высокий лоб, усы и борода. Отец Виктор измерил рост отца Сергия- 1м.83 см., крупный мужчина с широкой костью, длинными большими руками и длинными пальцами рук. Ногти сохранились так, как будто отец Сергий лег спать и сейчас должен проснуться. Одет был батюшка в зеленую ризу с золотыми нитями, которая также хорошо сохранилась.
Наш отец Сергий! Наш дед, прадед, прапрадед, мы нашли тебя! Слава Богу за все! Мы, родные, плакали от счастья.
Владыка Варсонофий благословил Пискайкина произвести экспертизу останков, чтобы не было никаких недоразумений. Фотографию череп отвезли в МВД отдел криминалистики на компьютерное сличение, утром получили ответ – останки действительно  принадлежат Фавстрицкому Сергею Алексеевичу.
После этого стали готовить мощи о. Сергия к перенесению в храм. Крест, гроб, новое священническое обличение, позолоченный крест и Евангелие, а также ограда, были у нас уже приготовлены.
Под тело отца Сергия положили железные листы, подняли его, не повредив, и на белой простыне перенесли в храм Успения Божией Матери, вновь построенный совместными усилиями жителей села и особенно Александра Константиновича Пискайкина и его брата Геннадия Константиновича.
В церкви шла предпраздничная служба, и по ее окончанию протоиерей Виктор и Пискайкин А.К. облачили отца Сергия в новые священнические одежды. На грудь отца Сергия отец Виктор надел крест-мощевик, найденный в могиле, который также хорошо сохранился. Когда отец Виктор окроплял святой водой шелковый подрясник, он сказал: «Прости, отец Сергий, своих внуков, правнуков за их старания. Я знаю, что такую одежду, в которую сейчас тебя одеваем, ты при жизни не носил».
После того отслужили малую панихиду, и отца Сергия опустили в старую могилу, но уже в новом гробу. Без благословления отца Виктора мы не делали ничего. Как он нас благословлял, так и поступали.
В пятницу, 29 сентября, вечером перед службой, торжественно подняли из старой могилы гроб с отцом Сергием и с молитвой занесли в церковь.
В это время были уже приготовлены и три гроба с его сослужителями, которых также занесли в церковь. Вечером и днем службу в Селищах совершали протоиерей Виктор, протоиерей Иоанн Просвирнин, отец Николай, настоятель Селищенской церкви и иерей Валерий, настоятель церкви с. Папулево и ими же была отслужена панихида по всем четверым. Так мы, ныне живущие, хотя бы немного старались искупить свою вину за те унижения, которым  подвергались наши братья во Христе в течение 83 лет.
30 сентября 2006 года перед церковью и прилежащей улицы к ней не было свободных мест для стоянки машин. Приехали все потомки отца Сергия как из Мордовии, так из всех уголков России, были автобусы с верующими людьми из Саранска и Кемли.
Был последний день сентября, но погода стояла удивительно жаркая, как будто сама природа радовалась с нами. На лицах людей сияли улыбки, была большая радость. После Божественной литургии была отслужена торжественная панихида по отцу Сергию и трем его сподвижникам в храме Успения Божией Матери, по окончании которой гробы обнесли вокруг храма, и поставили на скамейки у могил, чтобы люди смогли попрощаться с усопшими. «Батюшка Сергий, прости нас Христа ради. Восемьдесят лет топтали ваши могилы!» – так жители села со слезами просили прощения у отца Сергия и его сподвижников, подходя к его гробу, низко кланялись, по православному обычаю целовали крест и Евангелие.

По благословению владыки  Варсонофия, как и положено по церковным канонам, все четверо были похоронены напротив алтаря. Теперь две свежие могилы находятся рядом: одна – с большим крестом и фотографией отца Сергия, вторая стала общей для его сподвижников. Вместе останки этих людей лежали и раньше, напротив алтаря прежней церкви, которую коммунисты закрыли и превратили в школу. Прежние кресты были вырваны, а могилы стерты с лица земли. И потребовалось почти столетие для того, чтобы очередной виток истории вернул все на круги своя.
 «У верующих жителей Селищ появился новый ходатай на небесах», - сказал протоиерей Виктор Бабушкин. «Я давно бережно хранил фотографии отца Сергия. Радостно, что он, наконец, прославлен прихожанами не только этой церкви, но и людьми с дальней стороны».
«Такого я давно не испытывал, - сказал Александр Константинович Пискайкин. - Мы в буквальном смысле слова соприкоснулись с историей. Особенно поразило нас известие, что у отца Сергия были братья, все они были священнослужителями, и все полегли за веру».
Если бы не Александр Константинович, не его вера и настойчивость, отец Сергий так и лежал бы в безвестности.
Поминки справили в доме правнучки отца Сергия, Надежды Николаевны Буянкиной. Это её муж обнаружил первым все четверо мощей. Накормили почти двести человек от всей души.
Из приезжих был, например, Николай Чакров из Дзержинска, сын Веры Михайловны Фавстрицкой, который сорок лет не был на родине в Селищах. В конце августа 2006 года его неожиданно потянуло домой. Он приехал в деревню, заблудился, но потом отыскал дом дяди, Николая Михайловича Фавстрийского, где узнал все про отца Сергия. На перезахоронение он привез двоих сыновей и младшего брата Андрея, живущего в Москве, который не был в деревне 20 лет. Впоследствии его жена Наташа стала первой помощницей в работе в архивах по розыску данных об отце Сергии и его братьях. Тогда я еще не догадывалась, что отец Сергий специально послал Николая, Андрея и Наташу для меня и моих сыновей, чтобы в последствии в период скорби и горя стать единственной опорой и поддержкой в жизни.
В субботу 30 сентября на литургии и панихиде я почти не присутствовала. Мы, женщины, готовили еду, работы было много. Однако вскоре приехал муж и велел мне срочно ехать в церковь: «Тебя все спрашивают, от людей неудобно». На литургии неземная радость вдруг коснулась моего сердца, я забыла все свои горести и беды. Невозможно описать это состояние, его нужно пережить. Грешная раба, я думаю, что это меня коснулась благодать Божья. О нескольких чудесах, которые происходили во время перезахоронения отца Сергия, я хочу рассказать подробнее.
Рано утром в субботу 30 сентября  я и две внучки отца Сергия пришли с ним прощаться. В церкви было пусто, только отец Николай, настоятель, готовился к службе в алтаре. Возле мощей мы простояли почти час, уходить не хотелось. Попросив прощения, мы уже направились к выходу, но я вернулась и, хотя было стыдно, попросила помощи у отца Сергия. Дело в том, что неделю назад я поранила палец, порезала стеклом, и в рану под ноготь попали и стекло, и грязь. Палец очень болел,  я попросила исцеления и приложила палец к гробу. На следующий день утром прошла боль, а к вечеру ранка зажила полностью.
Вот ещё случай. Когда шли раскопки, у  мужа очень болела спина, но когда 26 сентября они вынимали останки отца Сергия из могилы, он почувствовал, что его спину поразил как будто бы  удар электрическим током. Сначала он испугался, но боль сразу прошла, он смог выпрямиться и никогда на спину больше не жаловался.
Через неделю после перезахоронения муж сказал мне: «Ты заметила, что я стал меньше кашлять?» У него хронический бронхит, поскольку он курит, и его мучил сильный кашель, особенно по утрам. Он так задыхался, что вся семья просыпалась. И этот ужасный кашель прошел без какого-либо лечения.
 Прошло два месяца.
25 ноября 2006 года у нас дома был праздник: торжественно отмечали получение паспорта старшим сыном Валерием, студентом Нижегородской академии МВД РФ (Саранский филиал). В документе стояла настоящая фамилия: Фавстрицкий. Мы желали ему с честью и достоинством носить фамилию прадеда и не посрамить наш род.
5 ноября 2006 года, когда устанавливали колокол в Селищенской церкви. И когда отец Виктор Бабушкин благословил меня на то, чтобы я вела тетрадь с записями всех исцелений и чудотворений, происходящих по молитвам отца Сергия, а также с воспоминаниями о нём, я по несмирению подумала про себя: «Не буду этого делать, есть родные внуки и внучки, вот они пусть и ведут». Когда шли раскопки в течение 5 дней, меня ругали в селе: - что приехала, всех взбаламутила, как лежал отец Сергий спокойно в земле, так пускай и лежит, зачем его тревожить. Есть такая пословица – у победы много родных, а поражение – сирота. Это когда нашли отца Сергия, была всеобщая радость, а в течение пяти дней виновата была я одна.
Но милостью Божией мне удалось преодолеть обиды, смириться и начать эту работу. Я думаю, что меня, недостойную, отец Сергий сам благословил на этот труд.
20 ноября я пошла к фотографу, и мы из четырех дисков скомпоновали один, убрав лишние снимки. Затем позвонила отцу Виктору, попросила прощения у него, и начала как могла записывать воспоминания.
20 февраля 2007 года Благочинный Ичалковского района протоиерей Иоанн Просвирнин благословил меня начать поиск документов об отце Сергии и его братьях. Я знала, какой это нелегкий труд, и медлила дать согласие. Но 22 февраля мы с мужем поехали в церковь к отцу Иоанну, и я согласились начать поиски документов, а все расходы муж взял на себя.
С ним вообще произошло много благодатных изменений. После перезахоронения муж, далекий от церкви человек, начал посещать церковь, исповедоваться, причащаться, часто просил меня прочитать ему духовные книги. Раньше не мог носить крестик, говорил, что он его душит, а теперь начал носить и никогда его не снимал.
21 октября 2007 года Архиепископ Саранский и Мордовский Варсонофий за усердные труды во славу святой Церкви наградил моего мужа грамотой. А 31 декабря 2007 года он умер. По его желанию священники Иоанн Просвирнин и Валерий Поляев исповедали, причастили и пособоровали его перед смертью.
Начала я свои поиски с г. Ульяновска.
6 марта 2007 года я в первый раз поехала в госархив г. Ульяновска, куда мне пришлось возвращаться три раза, пока я не нашла доказательств того, что священники Петр, Василий, Сергей и Иоанн Фавстрицкие родные братья, нашла метрические документы. Когда умерла супруга о. Сергия матушка Ольга, у себя в помяннике она оставила список братьев отца Сергия, за которых всегда молилась – иереев Василия, Иоанна, Константина, Григория. Документы о Петре обнаружила уже в архивах. Метрических данных Константина и Григория в госархиве Ульяновска обнаружить не удалось.
После Ульяновска я отправилась в Казань (ездить пришлось два раза). В газете «Республика Татарстан» была опубликована статья про Константина Фавстрицкого. Теперь предстояло доказать, что он наш родственник. В церкви Ярославских чудотворцев на Арском кладбище мне сильно помогли председатель приходского совета Ануфриева Зоя Владимировна, Елдашев Анатолий Михайлович, историк-краевед, доцент кафедры права, истории и политологии Института государственной службы при Президенте Республики Татарстан, преподаватель Казанской Духовной семинарии, директор музея им Е. Баратынского г. Казани Завьялова Ирина Васильевна.
Оказалось, что отец батюшки Сергия, Алексей Игнатьевич, имел родного брата, Ивана Игнатьевича. Оба они были сыновьями священника, а дед их был управляющим поместья под Оренбургом Бугурусланского района. У Ивана Игнатьевича было четыре сына-священника: Петр, Николай, Владимир и Константин, который и служил в Казани. Следовательно, нашего Константина снова нужно было искать.
Я поехала в Самару, где живет внук отца Петра, Владимир Серафимович Фавстрицкий. Мы вместе были в архиве, где обнаружили данные о Петре и Константине. Главное, Владимир Серафимович нашел в Самаре Елену Николаевну Фавстрицкую, 88-х лет, она даже жила недалеко от его дома. Мы отправились к ней, виделись впервые, но данные, передаваемые словесно из поколения в поколение, подтвердились.
Фавстрицкие – старинный княжеский род из Польши, чье поместье было в Оренбурге, в Бугурусланском районе. У Ивана и Алексея Игнатьевича Фавстрицких было 11 братьев. Один был архиереем, другой владел поместьем и поддерживал своих братьев материально, остальные были священнослужителями: священниками, диаконами, церковнослужителями. У Николая Ивановича был один сын, Борис, у Бориса – две дочери, Ольга и Елена, в замужестве они не стали менять фамилию Фавстрицкие. Елена Николаевна говорила, что они думали, будто остались последними представительницами своего рода и очень не хотели, чтобы красивая фамилия пропала и в роду опять появится мужчина, продолжатель рода. Сын Ольги Николаевны, Леонид, взял фамилию матери. Он живет в Германии, много знает о роде Фавстрицких, но, к сожалению, адреса его найти не удалось. После смерти матери (5 лет назад) весь семейный архив он увез в Германию.
У Елены Николаевны двое детей: Николай и Наталья. Они взяли фамилию отца. Николай Алексеевич дополнил воспоминания матери: «У дяди в семье было два Константина. Один уехал в Казань, а один служил в 30 верстах от Самары, в п. Ягодное. Он был священником. Я всегда удивлялся, как могли двух братьев назвать одинаково». Позже выяснилось, что в Казани – Константин Иванович, а в п. Ягодное – Константин Алексеевич. Николай Иванович, протоиерей, умерший в 1929 году от сердечного приступа, рассказывал, что отца Константина расстреляли в алтаре церкви, а добили уже возле храма.
Вечером мы сидели у Владимира Серафимовича за столом с его женой Таисией Петровной, и они вспоминали матушку Анну Кирилловну, умершую два года назад в возрасте 90 лет. Свекровь и сноха ладили между собой. Если Владимир Серафимович сутками пропадал на работе и в командировках, то Таисия Петровна всегда была дома. Анна Кирилловна много рассказывала ей про жизнь в Барнауле, про землянку, в которой они прожили с сыном всю войну. Она рассказывала про князя Фавстрицкого, про Марию Ивановну и Любовь Степановну, которая часто плакала, оплакивая заживо погребенного большевиками сына. Когда ее попросили вспомнить, как звали этого сына, она молчала около 15 минут, а потом произнесла имя «Григорий».
В Пензу я поехала только для того, чтобы удостовериться в том, что там нет однофамильца Фавстрицкого Василия Алексеевича. В Интернете указывалось, что место его рождения – Пензенская губерния, но священнослужителя с такой фамилией не значилось. Оставалась последняя поездка, в Барнаул.
На мой запрос из Барнаульской епархии пришел ответ, что найдены личные дела отца Петра, Иоанна, Василия, Дмитрия, и еще живы сын отца Иоанна – Евгений Иванович, внук отца Петра – Алексей Дмитриевич, дочь расстрелянного Михаила Ивановича Фавстрицкого – Ольга Михайловна, дочери Марии Петровны и Зинаиды Петровны – Анна и Евгения.
Разъездов было много, и у меня начались проблемы с деньгами И тут неожиданно позвонили из Санкт-Петербурга правнуки отца Петра – Евгений Викторович и его жена Нина Сергеевна Фавстрицкие. Нина Сергеевна давно интересовалась родом Фавстрицких, делала заявку в архив, но рабочие дела не позволяли ей вплотную заняться этим вопросом. Я поделилась с ней имеющейся информацией и объяснила, что больше не имею ни сил, ни средств для продолжения розыска. Она спросила, сколько нужно денег на поездку в Барнаул, и на следующий день из Санкт-Петербурга мне пришла необходимая сумма денег. Милость Божия! Они никогда не видели меня, один раз побеседовали со мной по телефону, но поверили в дело, которым я занималась.
В Барнауле меня встретили Алексей Дмитриевич и Изольда Павловна Фавстрицкие. Алексей Дмитриевич договорился со всеми родственниками о встрече и, несмотря на преклонный возраст (82 года) везде меня сопровождал. Розыском документов священнослужителей Фавстрицких занималась по благословению Епископа Барнаульского и Алтайского Максима архивариус Барнаульской епархии Тамара Владимировна Скворцова. Она свозила меня к месту расстрела отца Василия и его племянников, Петра и Михаила. Я увидела тюрьму, бывший монастырь. Из отдела спецдокументации Алтайского края  привезла копии дел по обвинению и расстрелу братьев.
Теперь эта часть работы уже позади. Что сказать? Работать было тяжело. Много раз я хотела прекратить поиски, отчаивалась: «Разве я смогу? Да кто я такая?!» Потом, ближе узнав жизнь целого поколения Фавстрицких, была потрясена мужеством, умом, порядочностью, обстоятельствами мученических смертей всех шестерых братьев-священнослужителей, пострадавших за Господа нашего Иисуса Христа.
Вечная память священноисповеднику иерею Сергию и его братьям, и всем, за веру Христову пострадавшим. Без их подвига не было бы возможно возрождение веры на нашей земле Российской. Имена всех замученных большевиками священников, их близких будут прославлены и Богом и людьми.
Сколько скорбей и искушений выпало на мою долю, но разве сравнимы они с теми, которые выпали на долю братьев Фавстрицких?! Порой опускались руки, становилось страшно: а смогу ли я, слабая, немощная женщина, выполнить благословение и послужить прославлению угодника Божия, прославившего род Фавстрицких?
Но молитвами святых новомучеников Господь сподобил принести свою малую лепту. И я прошу святых молитв за всех потомков о. Сергия, живущих ныне. Это внуки и правнуки о. Петра: Фавстрицкий Владимир Серафимович из г. Самара, Фавстрицкие Евгений Викторович и Нина Сергеевна из С.-Петербурга. Внуки и правнуки о. Сергия: Чакровы Николай, Андрей и Наталья, Нина Ивановна Павлова, Светлана Николаевна Копаева.
Дай Бог нам всем быть достойными своего святого предка, чтобы с такой же верой служить и Православной Церкви и Отечеству нашему ради спасения своей души и бескорыстной помощи ближним.

Продолжение здесь.