Ичалковский район. Деревня Ташкино. О людях.

 Рассказала я о своем путешествии на место, где когда-то была деревушка Ташкино и потомки жителей, населявших ее, поделились воспоминаниями о своих предках. Нельзя, чтобы все это бесследно пропало. Все воспоминания сохраню в этом посте - пусть об этих людях знают и помнят.

 

 Много и очень интересно о своих детских воспоминаниях о деревне и своих предках написал  Валерий Драгунов. С его разрешения публикую их на своей страничке.

"В Ичалковском районе есть два населенных пункта с одинаковым названием -Ташкино. Есть поселок, относящийся к Берегово-Сыресевскому сельскому поселению и есть деревня, входившая в состав Лобаскинского поселения. Многие об этом не знают и часто путают их.
Деревня Ташкино - один из множества населенных пунктов, от которого осталась только память в сердцах живших там людей. 

 

"Родина моего отца, деревня Ташкино, находится в 4 км от мордовского села Лобаски. Название деревни происходит от первооснователя поселения лесника Ташки Васильева.
Судьба Ташки была трагичной, был повешен за активное участие в восстании под предводительством Степана Разина.
Заселение деревни происходило как раз после подавления восстания. Деревня владельческая. Видимо кого-то из служивых одарили этими землями и организовали форпост на границе с мордвой. В 1671 году было заселено 34 двора. Народ собирали по всей Нижегородской губернии. Были среди них и отставные солдаты.
Богатство этого места - земля, которая состоит из чернозема толщиной в один метр. В соседней мордовской деревне Лобаски такого богатства уже нет. Там простой суглинок.
За годы советской власти деревня Ташкино постепенно увядала и увядала, а в годы современного лихолетья в ней не осталось ни одного живого двора." 

 

Мой прадед, Иван Прокофьевич, был дворянином однодворцем. Для такого уважения надо было отслужить в армии 25 лет (потом снизили до 15 лет, потом даже до 9 лет), иметь звание Унтерофицера, это по нашему старший сержант, иметь награды и ранения. Это уважение по наследству не передавалось.
У моего деда было все, но революция разрушила все планы. Когда после революции семью выгнали из родового дома, дед купил и перевез из Анютина в Ташкино охотничью заимку графа Воронцова и стал в ней жить. Дом был очень старым, построен в начале 18 века. Один из предков заработал на него денежки пока был управляющим у младшего князя Хованского.
У Ивана Прокофьевича была вторая жена дворянка, у них был общий сын. Когда Драгуновых выгнали и в их доме организовали школу, дворяночка работала в этой школе учительницей и занимала в ней комнатку.
В Ташкино дед, Михаил Иванович, женился на Софье из Оброчного. Оброченский конезавод - это бывшее их надворное хозяйство. Ее тетя, учительница из Оброчного, держала надомный "свечной завод". Звали ее Прасковьей Ивановной Гундяевой.

Михаил Иванович был участником Первой мировой войны, служил под командованием Семена Михайловича Буденного и за боевые заслуги был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. 

Я помню, что будучи малым ребенком, держал этот серебряный крест в своих руках. Помню слова моего дяди Алексея Драгунова: "А номерок-то у креста интересный, немножко не хватает до очень круглой цифры. Валерка, а ну, запоминай номер креста".

 

 *****

Летом 1941 года моему деду Драгунову Михаилу Ивановичу было уже 44 года. В домашнем архиве его сестры Анастасии Ивановны была найдена предвоенная и единственная сохранившаяся фотография.

Михаил Иванович Драгунов

Возраст 44 года еще не совсем пожилой, но, тем не менее, подходящий для подведения промежуточных жизненных итогов.
За плечами была Первая Мировая (дед даже один раз получил довольствие за свои награды), служба в течение полугода между революциями в Лукояновской жандармерии участковым жандармом, потеря первой жены, сироты Клава и Ванька.

Сводные дочери моего деда. Анна Ивановна - самый обаятельный человек, какого я встречал. Работала бригадиром в кузовном цехе Горьковского автозавода.
Клавдию Михайловну Дьякову должны знать все жители Кемли, она была учителем.

Новая жена Софья Дмитриевна приняла крещение по «старому обряду» и семейная жизнь с ней задалась чудесным образом. Не заметили, как в семье к 1941 году стало десять детей. Все бы ничего, да к этому возрасту у деда проявилась нехорошая болячка - гипертония. Именно поэтому дед не попал на призыв в первую волну мобилизации. А через год Сталин издал Указ о привлечении к воинской службе лиц, ранее считавшимися не годными к воинской службе.
Согласно этого документа, призывали тогда на службу всех хромых и горбатых и даже бывших сифилитиков, чего уж тут говорить о гипертониках. Призывали, не считаясь ни с чем, даже не беря во внимание, что у призывника остается в глухой деревне жена с десятью детьми без всякой помощи.
Деда призвали и отправили на сборно-накопительный центр в Москву.
Из военно-пересыльного пункта Михаила Ивановича распределили в военный госпиталь № 5008 в городе Москве.
Служба по сравнению с деревенской жизнью была похожа на курорт. Трехразовое питание и несложная работа по уходу за ранеными с утра до ночи, с решением других повседневных хозяйственных задач. А в деревне в это время бабка моя до того доработалась, что у нее открылась грыжа и она слегла. Обслуживание младших детей легло целиком на старших детей. В начале весны 1943 года самый младший ребенок Миша заболел и умер. Бабушка от отчаяния после завершения огородных дел решилась на поездку в Москву к деду.
Мой отец описывал эту весну так: они с мамой ездили в соседнее село к ее тете и набрали у них из подпола пару мешков жухлой прошлогодней, не имеющей товарного вида картошки безвозмездно, по тетиной доброте. Картошка предполагалась на еду и на посадку. Так что картошку сажали практически одними глазками. При посадке бабушка все причитала, что если картошка не взойдет, то опять кто-нибудь из детей умрет в зиму.
Я не берусь предположить, о чем говорила при встрече моя бабушка с дедом, но через несколько недель в Ичалковский райвоенкомат пришла похоронка на моего деда. В военкомате выписали копию похоронки и отправили вдове, а настоящую похоронку положили на хранение в архив. На семейном совете бабушка зачитала содержание похоронки и все дети запомнили, что Михаил Иванович погиб в результате трагической случайности под колесами троллейбуса, при выполнении воинских обязанностей в городе Москва и похоронен на Новодевичьем кладбище.
В результате бабушка оформила пенсию по потере кормильца в виде 60% последнего заработка моего деда в МТС, да плюс 15 руб. ежемесячного пособия Матери-героине давали полную уверенность, что вся «орава» детей вполне переживет следующую зиму.
Кстати, картошка, посаженная глазками, дала великолепный урожай, какого не ожидали, а со слов моего отца, зимой 43-44 года было настоящее нашествие зайцев и он ловил их со своей собакой чуть ли не каждый день, даже в своем огороде. Так, что жизнь постепенно начинала налаживаться.
Вы, наверное, видели в каком-нибудь фильме, или читали в книге как бывали случаи, что в родной дом возвращался солдат, на которого уже получали похоронку. Об истинном значении такой похоронки я догадался только после того, как обнаружил в Интернете наградной лист о награждении моего деда медалью «За победу над Германией» в 1945 году. Награждение было произведено согласно приказу все того же госпиталя № 5008.
Если бы мой дед вернулся после войны домой, то его и всех связанных с его похоронкой лиц ждало бы судебное разбирательство и, как итог, репрессии. Подвести сразу столько людей он не мог и решил остаться в безвестности вдали от своей родины и семьи. С точки зрения государства это был обыкновенный подлог для извлечения материальной выгоды, а с точки зрения человеческой морали, были спасены десять человек в глухой деревне, которые стали впоследствии тружениками нашего государства (так и хочется сказать, что в нашем государстве если не нае...ёшь, то не только не проживешь, но и не сможешь помочь этому государству.).
Помню один летний день перед моим пятым классом. Я прибежал домой и вижу такую «картину». Отец мой, очень грустный, сидит за кухонным столом, а перед ним распечатанная бутылка водки и две рюмки, одна накрыта куском ржаного хлеба. Отец никогда не увлекался алкоголем, и я сразу заподозрил, что что-то случилось. Я спросил: "Что случилось?" Отец ответил тогда, что умер мой дед. Я тогда знал, что дед мой умер во время войны и досаждать отцу вопросами не стал, просто подумал, что отец решил его помянуть. Только сейчас я понимаю, что отец получил тогда эту грустную весточку о настоящей, а не мнимой смерти деда.
Очень грустно сознавать, что я прожил свое детство и у меня не было, ни одного деда.

 *****

 В возрасте 4 лет впервые отец взял меня на родину, в деревню, чтобы познакомить со своей мамой.

Ехали на поезде, который подолгу останавливался на каждом полустанке. Помню как отец уговаривал проводницу остановить поезд в Оброчном. Она не соглашалась – говорила, что там нет даже платформы, но всё же помогла – на одной станции, (вероятно это был Арзамас) она сходила по перрону к паровозу и попросила машиниста притормозить в Оброчном.
Поезд тронулся и я не заметил как уснул. Проснулся я на руках отца в вагонном тамбуре, поезд явно замедлял ход.
Как только отец, со мной в одной руке и чемоданом в другой, спрыгнул с подножки, поезд начал набирать ход и, вскоре, скрылся из виду. Мы остались одни, в темноте. Сначала отец нес меня вдоль насыпи - слышен был хруст крупной гальки под его ногами, затем вышли на переезд. Над будкой дежурного горела единственная на всю округу лампочка, вокруг которой вилась целая туча ночных мотыльков. Я обрадовался, что наконец-то мы приехали. Отец удостоверился что это Оброчное и мы пошли в деревню мимо огородов. Свернули в проулок, как посоветовал дежурный переезда, и оказались на темной деревенской улице. Деревня спала. Постучались в бывший дом родителей моей бабки. Отец думал, что там живут добрые люди. Помню, что дом был большой, высокий, лаяла злющая цепная собака. Хозяйка дома, с не менее злым голосом, объяснила что в пятом по счету от ее дома живет наша родственница и убирались бы мы по добру по здорову и не мешали уважаемым людям спать. Меня охватил страх – как мой отец со мной в одной руке и чемоданом в другой сможет в полной темноте отыскать нужный дом.
Вот и указанные приметы – огромные три ветлы, большой бак для воды в палисаднике. Обошлось, нашли. Нас, без лишнего шума, впустили в дом. Меня уложили спать как мне показалось, в кладовой комнатке.
Очень рано утром меня разбудили голоса. Я приподнялся и стал рассматривать происходящее в щелочку. Спорила хозяйка с каким-то мужчиной. Я прислушался. Мужик пытался сбыть хозяйке по завышенной цене пчелиный воск из которого будут сделаны свечи. Он то раскладывал свой товар, то сгребал его обратно в мешок и было собирался уходить, но возвращался и все повторялось снова. Было разыграно настоящее представление. Простовато-наивный голос мужика выдавал его деревенскую дремучесть. Он никак не мог понять, что основная прибыль от предприятия остается у батюшки и идет на благоустройство храма, а здесь воск принимают по низкой цене и изготовленные свечи с минимальной наценкой оптом отправляются по храмам. Наконец мужик сдался, поняв, что он не на базаре и торговаться с ним не будут. Сдал свой воск. Хозяйка приподняла деревянную штору секретера. Я увидел внутри много столбцов металлических монет. Хозяйка отделила несколько столбцов и отдала. Мужик долго вслух, очень смешно, с бормотанием чего-то себе под нос, пересчитывал свою выручку. Мне стало неинтересно и я снова улегся и заснул.
Утром произошло знакомство. Хозяйкой была одинокая старушка. Меня усадили за стол. За поглощением пирога с молоком я стал свидетелем разговора моего отца с хозяйкой.
Все ее дети «поразъехались» и она доживает здесь одна с мужем, которого, совсем недавно, по политической статье, за «заступничество от произвола властей» лишили свободы.
- Как говорила, не ходи «качать права», ведь ты уже два раза, дед, сидел и тебя опять посадят.
Мне тогда пришлось запомнить, что такие простые русские слова как «сидеть», «вымотал душу» имеют еще один, непонятный и в тоже время неприятный для меня смысл.
- Как же Вы будете зимовать одна, надо же заготовить дрова,- спрашивал отец.
- В этом нет проблемы,- отвечала она,- нашего общего родственника выбрали в сельсовет - обещал помочь.
- Навещают ли Вас дети, внуки,- спрашивал отец.
- В прошлом году все лето гостил внук Володя из Ленинграда, но он все больше с дедом общался.
В какой-то момент мне показалось, что она, расчувствовавшись, всплакнет, но перевела тему разговора на меня,
- А мальчишечка как внимательно нас слушает. Ты все запоминаешь? - спросила она, обняв меня, и, сделав тем самым, нужную ей паузу в общем нашем разговоре.
- Ишь какой внимательный, наверное хорошо будет учиться в школе,- сказала она.
Скажу честно, она не ошиблась.
Бабушка-хозяйка мне очень понравилась, я сразу почувствовал, что мы с ней кровные родственники. Ее добрые с прищуром глаза я запомнил навсегда. Мой четырехлетний мозг определил ее как очень правильную и очень добрую бабушку. Позже я понял, что такими манерами обладают хорошие педагоги.
Ближе к обеду отец раздобыл попутную машину и мы уехали.
Моя же родная бабка – полная противоположность. Суровая, хоть и справедливая, считавшая лучшим методом воспитания детей – приводной ремень от швейной машинки.
Позже, за столом, в Ташкино, я рассказал своей родной бабушке Софье Дмитриевне (в девичестве Мишиной), что мы с отцом целое утро гостили у очень доброй бабушки.
Бабушка Софья рассказала мне , что гостили мы у ее родной тети. Тетя действительно очень добрая и особенная. Особенность ее в том ,что, будучи единственной девочкой в семье, она рано проявила способности к изучению наук и родители пожелали дать ей подобающее семейному достатку образование – она закончила Лукояновское педагогическое училище. И еще моя бабушка рассказала следующую историю (которую я слышал повторно, много позже, в пересказе своего отца).
В начале прошлого века отец моей бабки, Дмитрий Иванович, с сыновьями, согласно указу Столыпина, был вынужден переехать в Сибирь. Отправка была из Лукоянова и временно гостили у его сестры, благо ее муж работал на железной дороге и мог посодействовать при погрузке. Там, в доме своей тети, моя бабка впервые узнала что такое водопровод. В семье лукояновских родственников было много ребятишек. Семья очень набожная. Любое застолье, будь то обед, завтрак или ужин, семья, в полном сборе, начинала с молитвы.
Житие сибирское проходило под Новосибирском и оказалось очень трудным. Прадед мой не выдержал тяжестей такой жизни и умер, там и похоронен. После революции сыновья моего прадеда вновь переезжают обратно в Оброчное.
Чтобы не подвергать мою бабку переездами в Сибирь, ее выдали замуж за богатого жениха. Да вот беда, красные командиры посчитали его «беляком» и расстреляли.
Овдовевшая моя бабка вышла замуж за такого же вдовца – моего деда. К имевшимся сводным троим постепенно добавилось еще шестеро совместных детей.
В начале одной зимы мои дед и бабка решили продать часть муки нового урожая. Собрали воз. Дед мой и бабка отправились в Лукоянов на базар. Торговля шла успешно. К вечеру не продался лишь один мешок. С последним мешком поехали домой. А чтобы не мучать уставшую лошадь оставшейся поклажей, решили скинуть последний мешок тетке. Тетушка славилась своим гостеприимством и, чтобы не засидеться в гостях, решили сделать это тайно. Когда проезжали мимо, так и сделали. Мешок за углы и хлоп на крыльцо. Когда сани повернули за угол, бабка постучала в дверь и спряталась. На стук вышла тетка и забрала неожиданный подарок, а когда дверь за ней закрылась, осталось лишь догнать опустевшие сани. Впоследствии этот мешок муки был назван обладателями «божьим даром» который пришелся совершенно кстати, так как три дня назад главу семейства Гундяевых лишили свободы и все семейство осталось практически без средств существования.
Следующий мой приезд в Ташкино состоялся года через три. С доброй бабушкой мы больше не встретились.
Сожалею, что не мог сразу, без подсказки, вспомнить ее имя, помню лишь, с прищуром, ее добрые глаза. Сейчас уже нет в живых ни моей бабки, ни моего отца.
Никогда раньше не приходилось интересоваться церковной жизнью. Несколько раз случайно видел телевизионные выступления митрополита московского и калининградского Кирилла. Сразу отметил ясную и открытую его речь, а самое главное – проникновенный завораживающий взгляд, до боли знакомые с прищуром глаза. Опрашивал своих знакомых – так ли завораживающе действуют на них выступления митрополита? Оказывается нет, но выступления воспринимаются очень положительно. Объяснение нашлось само собой после прочтения в интернете биографии митрополита. Восприятие происходило, вероятно, на генном уровне как человека близкого по крови.
Конечно хотелось бы познакомиться лично, но боюсь, что не найдется общая тема для разговора или она исчерпается очень быстро – что может быть общего у Патриарха и обыкновенного «физика» так и не приобщившегося к духовности за свои более, чем полвека.
Когда вижу по телевизору выступление патриарха Кирилла, его добрые глаза с прищуром – вспоминаю свою дальнюю родственницу, простую русскую женщину, учительницу из Оброчного, Парасковею Ивановну.
P.S. В трудные дни наш Бог раздает дарственные мешки с мукой почему-то только через родственников.

******

   Школа в Ташкино это родовой дом моего отца. 

Празднование встречи нового 1961 года. В центре мой отец со своей мамой, Софьей Дмитриевной, за его правой рукой сестра моего деда Анастасия Ивановна в девичестве Драгунова.
 

Мы были староверами, наша фамилия Драгуновы. 

Младшая сестра отца

Иван Михайлович, старший брат отца.

Тетя бабушки по маминой линии.

 

Сержант Мишин, двоюродный брат отца по линии мамы.

В деревне нас звали "солдатами". В деревне были и другие Драгуновы, которые нам не родственники. У одного такого Драгунова была кличка "Козёл", он был исторической личностью, у него был самогонный аппарат один на всю деревню. Аппарат он охотно сдавал в аренду за оплату нагнанным.

Вспомнил историю про Дупленкова (из рассказа моего отца). Сидят мой отец с другом Дупленковым на прясле и едят лепешку. Подходит к ним ровесник (фамилию не помню). Хочется ему попробовать лепешку, но эти двое ему не дают. Тогда хитрый мордвиненок говорит Дупленкову: "Давай ты будешь кидать кусочки лепешки, а я буду ртом ловить". Дупленков кинул раз, потом еще. Этот друг ловко поймал. Потом Дупленков отковырял от прясла начинающий затвердевать куриный шовях и кинул вместо лепешки... Над этой забавой смеялись всей деревней дня три. Так что, при Дупленкове закрывать глаза и открывать рот было нельзя. 

*****

 Судьба подарила мне крестную, землячку моего отца, Марью Ивановну Петрунину. У Марьи Ивановны был старший брат Василий. Он был немного постарше моего отца, здоровенный детина, комплекцией со среднего медведя, примерно как самый младший брат моего отца. Василий был очень дружен с моим отцом. Отец рассказывал мне, что всегда было приятно начинать любое дело вместе с Василием, они понимали друг друга практически без слов. Даже, когда они ходили драться с парнями из соседней деревни, Василий становился рядом с отцом, а оппоненты, выяснив, что на драку пришли Васька с Витькой, сразу разбегались. Судьба у этого Васьки была печальной. Он участвовал в ремонте атомной подводной лодки на «Красном Сормове» и умер от лучевой болезни. У него остались сын Валерка и дочь Танька. 

*****

Бабка, моя, Софья Дмитриевна, вдова военных лет, была женщиной суровой, хоть и справедливой. В воспитательных целях применяла приводной ремень от швейной машинки. Однажды, как следует отпоров меня, бабуля испугалась, что я расскажу об этом отцу и повела меня в какую-то ветхую избу, которая стояла не на сплошной улице, а внутри огорода. В ней жила такая же ветхая старушка по прозвищу Маку. Прозвище колдующей бабки не точно. Маку была настолько старая, что никто в деревне не помнил ее настоящего имени.
Все окна избушки были открыты, а на каждом подоконнике стояло по огромному кусту герани с красными цветами. Кусты герани издавали столько вони, что в избе не было ни мух, ни комаров.
Меня усадили на табурет. Старушка спросила, что хочет моя бабка. Та ответила, что нужно заколдовать парня, чтобы он не рассказал отцу что я с ним натворила, иначе тот меня точно убьет. Заколдовать нужно на всю жизнь.
- На всю жизнь я не могу, - ответила старушка, - а вот на сорок лет сейчас сделаем. Она задернула занавесочки на образах, взяла какую-то грязного вида толстую книгу и стала ходить вокруг меня и колдовать. Ничего плохого я не почувствовал, только почему-то у меня началось обильное слюноотделение. В тот момент, когда мой рот полностью заполнился слюной старушка закончила колдовать.
– А сейчас , - сказала старушка, - мы должны дать ему заколдованной сонной воды. Он проспит сутки и ничего не будет помнить.
Старушка взяла кружку и стала наливать воду. Я улучил момент, и выплюнул всю скопившуюся слюну в самый большой горшок с геранью. Старушка поколдовала над кружкой и дала мне выпить. Вода была невкусная, с каким-то металлическим привкусом, но приступ сильной жажды заставил меня все это проглотить.
Старухи пересчитали куриные яйца «за работу», раздернули занавески на образах и мы пошли домой. Уже на крыльце нашего дома меня сморил сон. Бабуся взяла меня на руки и отнесла на кровать.
На другой день я проспал до обеда. Проснулся бодрым, ничего у меня не болело, мне хотелось бегать, прыгать и скакать. Отец был дома. Мы пообедали и решили с ним чинить велосипед. Я вышел на крыльцо и вижу такую картину: посреди двора стоит моя бабуся, а к ней, спотыкаясь, с горшком жухлой герани, подбегает Маку и вопит: "Софьюшка, что с мальчишкой, ведь я по ошибке заколдовала его «на смерть», похоже он все выплюнул в горшок. Цветок-то сдох.
– Да, нет, ничего с ним не случилось — вот он сидит на крыльце, - ответила моя бабуся.
– Больше я в жизни не буду колдовать, - сказала старушка, - забери назад, Софьюшка, все, что ты мне вчера принесла — ничего я не делала и ничего не было ... 

*****

Ниже воспоминания других людей, чьи предки жили когда-то в деревне Ташкино.

"Я расскажу про Анну Васильевну Петрунину, в девичестве Фильченкова. Родом она из села Лобаски, отец еë был участником войны, у него рано умерла жена, а Анна у него была самая старшая, так она заменила мать своим младшим братьям, их воспитала, потом она вышла замуж и переехала в Ташкино. Прожили с мужем они не долго - муж заболел и умер. Сама она работала в школе техничкой, растила Петра одна, помогала ей мама мужа. Петр учился в Ташкино, потом, в старших классах в Лобасках, потом в техникуме. Отслужил в армии, работал на Саранском приборостроительном заводе. Сейчас он на пенсии, живет в Саранске, у него двое детей, а баба Нюра в момент угасания села переехала в Лобаски.
Ташкинских у нас называли кулугуры, вроде как они староверами были.Сюда меня мои родители каждое лето привозили к бабушке из г. Горького. Был 2 года назад. Напротив памятника стоял клуб. И здесь вечерами собирались от малого до большого ребята нашей деревни."

 *****

О своих предках - выходцах из Ташкина рассказала Надежда Булгакова.

Я хочу рассказать о месте, где мне самой ещё не довелось побывать, однако оно является важной частью истории моей и ещё многих семей, живущих сейчас в самых разных частях нашей страны (а может и мира). 

 Деревня Ташкино располагалась на территории современного Ичалковского района республики Мордовия. До революции это была Нижегородская губерния, Лукояновский уезд, Лобасковская волость. Справочник населённых мест 1863 года сообщает нам, что в деревне было 34 двора, находилась она на речке Кемлятке и относилась к приходу Богоявленской церкви в селе Лобаски. Несмотря на то, что многие жители деревни были старообрядцами, в метрических книгах остались записи о рождениях, браках и смертях деревенских.

 

 Старообрядческое ответвление, к которому относились ташкинцы, называлось "Спасово согласие", о чём свидетельствуют и некоторые записи в метрических книгах (обычно староверов помечали просто как состоящих "в расколе", но изредка попадается и название "секты") и информация из архива Нижегородской области (ЦАНО, фонд 5, опись 50 т. 2 дело 18083 "Дело о разрешении образования старообрядческой общины "Спасова согласия" в д. Ташкиной Лукояновского уезда и о контроле за её деятельностью").

 

 

  Юхмановы, Драгуновы, Логиновы, Панины, Вязгины - все эти фамилии связаны с Ташкино. Мой главный интерес - Шеметовы. 

Мой дед - Шеметов Степан Семёнович, родился в деревне в 1919 году. В 1939 году уехал в город Горький и с тех пор уж на постоянное жительство в Ташкино не возвращался. До пенсии работал на автомобильном заводе. Бывал в Ташкине. Умер в 1998 году. Не очень много воспоминаний осталось нам от него. 

Отец его - Семён Терентьевич Шеметов. Очень высокий, крепкий мужчина. Мать - Анна Сергеевна. 

Семен Терентьевич Шеметов

В семье было две дочери - Катерина и Софья (родились до начала Первой мировой войны), и два сына - Дмитрий и Степан (родились в 1917 и 1919). 

Катерина тоже уехала в Горький (а может ещё в Нижний Новгород, до переименования - этого мы не знаем), там работала в услужении в какой-то семье. Стирала зимой бельё в Волге, сильно простудилась и вскоре умерла. Хозяева похоронили её и уж потом сообщили семье. 

Софья жила в деревне, вышла замуж за больного туберкулёзом и это роковым образом изменило всю их жизнь. Семён Терентьевич и Анна Сергеевна умерли от чахотки с разницей в 2 года, а мой дед в 7 лет остался сиротой. Воспитывала их с братом тётка, но кто именно - пока узнать не удалось. 

Дед окончил 4 класса, затем образование получал только непосредственно по своей работе, когда возникала необходимость. Всю жизнь он занимался деревом, был настоящим мастером "золотые руки". Мебель, двери и окна, даже дома - сколько всего было создано им. Слава шла по всей округе и соседи нередко обращались к нему с заказами. Я думаю, такая любовь к дереву и навыки могли быть привиты ещё в детстве в деревне, возможно, родные занимались этим промыслом. Наверняка это пока неизвестно.

 Самый дальний из предков, про кого удалось что-то узнать на данный момент - Терентий Васильевич Шеметов. Женой его была Мария Васильевна и родилось у них как минимум четверо детей. Алексей (1882 г.р.), Михаил (1887 г.р.), Семён (?) и Иван (1896 г.р.). 

Иван Терентьевич Шеметов. Кемля. Собственноручно собранный автомобиль!

Про Алексея кроме факта рождения не знаем ничего. Михаил и Семён были мобилизованы на войну. Семён служил в Семёновском гвардейском полку, Михаил в 16-м Финляндском стрелковом полку. Михаил был ранен и побывал в плену в Йозефштадте. Про Семёна подробностей нет. Знаем только, что оба вернулись. 

У Михаила было как минимум трое детей: сыновья Иван и Андрей и дочь Валентина. 

Андрей Михайлович

Возможно, Иван Михайлович

Фотографии были сделаны в одном месте в 1936 году в посёлке Гавань неподалёку от недавно построенного Горьковского автомобильного завода.