Моя Мордовия. Лямбирский район. Хутор Лопатино.

Более ста лет назад в Саловской волости Саранского уезда Пензенской губернии, на месте современного хутора Лопатино, была роскошная барская усадьба. Все-таки умели русские помещики выбирать место для своего родового гнезда.

 Здесь сама природа будто специально для этой цели сотворила пригорок, защитив его с трех сторон лесами.

 В лесу - озеро, а под пригорком - родники-криницы с хрустальной ледяной водой. Это исток реки Рудни.

(Материал взят из газеты "Призыв" Лямбирского района, фотографии мои).

На пригорке, теперь уж точно никто не помнит когда именно, поднялась дворянская усадьба господ Олферьевых. Сколько поколений тут родилось и выросло, вряд ли кто скажет. Последний отпрыск дворянского рода отставной ротмистр Олферьев промотал остатки своего состояния, удивляя весь уезд кутежами и фейерверками. Где-то в начале прошлого века разорившееся дворянское гнездо купила богатая немка Эльза Гельпен.

Сама она жила в Пензе, а в барскую усадьбу наезжала летом. Тут, видимо, отдыхала в доме из красного кирпича, который окружал прекрасный парк: дорожки к дому были украшены сиренью, барбарисом, черешней. Чуть поодаль росли яблони и груши, а в низине по весне доходил до кипения, покрываясь белым цветом, вишневый сад. Там же располагались все необходимые постройки: пекарня, баня, сарай, конюшня, жилье для обслуги.

(В огороде у сына с невесткой до сих пор встречаются участки вымощенные кирпичом.)

Немка владела этим поместьем с неповторимой российской природой вплоть до 1914 года. Видимо, предгрозовые тучи Первой мировой войны заставили ее задуматься о возвращении на свою родину, и она решила продать имение. Вскоре нашлись и покупатели. Пред очами барыни предстали жители Клишковской волости Сумского уезда Черниговской губернии (ныне с. Собыч Сумской области Республики Украина) в необычном для этой местности наряде: в белых подштанниках, рубахах до колен и жилетках. Это были Остап Дудко, Макар Лисица и Мыхаль Ильенко. 

Как раз в это время в России проводилась столыпинская аграрная реформа, главным содержанием которой было наделение крестьян частной земельной собственностью. Цель реформы - создание хуторов и отрубов, то есть крепкой крестьянской прослойки. Правительство активно содействовало переселению деревенских середняков, выделяя для покупки земель беспроцентные банковские кредиты. Для переселения на новые земли владельцам хуторов выделялись также бесплатные товарные вагоны, которые впоследствии стали называться столыпинскими.

По преданиям, первые ходоки в качестве задатка оставили немке «мешок денег» и отбыли на Украину за своими семьями. Пока ездили туда-сюда, прошло много времени, и немка решила уж было, что «хохлы» назад не вернутся. Стала вновь затевать процесс купли-продажи. Говорят, барыня рвала на себе волосы, когда однажды утром подъехали к усадьбе подводы с людьми и диковинным домашним скарбом. Так, благодаря председателю Совета Министров царской России Петру Аркадьевичу Столыпину, появился на территории нынешнего Лямбирского района украинский хутор. В двух километрах от него располагалось русское село Лопатино.

Новые хозяева земли вначале стали обживать имеющиеся постройки, каждая семья согласно вложенному капиталу. Барский дом достался самому богатому и прижимистому Ивану Коржевскому. В бане поселилось многочисленное семейство Акакия Шалды. Сараи, конюшню и прочие постройки осваивали другие мужики: Афанасий Круш, Стратон Кривуляк, Антон Закатей, Петр Лаптун, Степан Дудко, Яков Соболь, Микита Лютый.

Дом бывшего приказчика поделили так: одну часть отдали под школу, другую - семейству Ефима Круша. Один из самых первых снимков хуторян как раз и сделан на фоне этого, по тем временам, добротного и красивого деревянного здания.

Новые хозяева земли привезли с собой все: плуги, тачанки, ткацкие станки, рушники, кринки, гладышки, чаплии и т. д. Зазвучала на хуторе напевная речь, стали укореняться привезенные с родины традиции, развиваться культура. Одна за другой поднялись крытые соломой хатки. В хатках - печь, лавки, стол и непременно куча детей.

Не успели обжиться, грянула Первая мировая война. Мужиков забрали на фронт.

У Михея Дюндика было пятеро взрослых сыновей: Матвей, Лексей, Федор, Гордей и Мыхаль. С фронта вернулись трое: Матвей, Лексей и Гордей. Лихой казак был Гордей Михеевич - георгиевский кавалер, с тонким иконописным лицом. Воевал на Балканах, в Порт-Артуре, с японцами. Вернулся с фронта израненный, изнуренный бесконечными болезнями. Его жена Марфа Демидовна родила ему одиннадцать детей. Впоследствии трое из них умерли, а единственный сын Михаил погиб во время Второй мировой. Осталось семь дочерей. Старшие - Софья, Ганна, Марьяна и Настя родились еще там, в Собыче. А Мотя, Маня и Катя — после войны здесь, на хуторе. Девчата были на редкость красавицами.

Как-то отец взял с собой Галю и Настю в Саранск на ярмарку. Сейчас трудно даже представить, что молодежь дальше хутора вообще нигде не была, даже в соседние села не было принято ходить. А тут сразу в город. И не по делу: продавать было нечего, покупать - не на что, а просто так, для интереса. Для девчонок эта поездка стала великим событием. По воспоминаниям Галины Гордеевны, они с сестрой как услышали звуки гармошки, так и вышли в круг плясать. Обе тоненькие, стройные, с косами ниже пояса, в расшитых украинским орнаментом сорочках и «квартухах», сразу приглянулись местным парубкам. Один из них, берсеневский бравый кавалер пригласил Галю покататься на каруселях. Она хоть и очень стеснялась своих постолов (обувка типа лаптей), но не смогла преодолеть искушения, согласилась. А парень так запал на приезжую красавицу, что готов был уже и сватов засылать. Однако в хуторе царил строжайший запрет на смешанные браки. Полагалось жениться и выходить замуж только за своих.

Но мы немного забежали вперед. Как известно из истории, столыпинская аграрная реформа не привела к коренным социально-экономическим сдвигам и не смогла предотвратить назревание новой буржуазно-демократической революции. В стране развернулось массовое крестьянское движение, ведущее место в котором занимали антипомещичьи выступления. Широкое распространение получили столкновения крестьян с войсками и полицией, так называемые землеустроительные бунты. Усилилась борьба деревенской бедноты против «новых помещиков» - хуторян. Особенно в этом преуспели жители соседних русских сел Лопатина и Репьевки. С первых же дней появления «хохлов» коренные жители преисполнились к ним ненависти. То и дело пытались чем-нибудь навредить приезжим, у которых и на полях все росло, как на дрожжах, и в огородах зрело, поспевали ягоды, смородина, поречки и т.д. За хутором появились пруды, на «юлыцах» (улицах) высоко подняли в небо свои «шеи» журавли колодцев, возле хаток зазеленели ветлы, клены и березы.

Старики вспоминали, как в августе 1917 года двинулась на хутор разъяренная толпа с лопатами, топорами и коромыслами. Правда, об этой запланированной акции предупредила хуторян лопатинская деревенская дурочка Алёна, которая изредка наведывалась в хутор, где над ней не смеялись, как было принято, а привечали и всегда чем-нибудь угощали. Так что хуторяне заблаговременно «сховалы» детей, а Иван Шостак и Петр Лаптун поскакали в Саранск за казачьей сотней.

Говорят, что когда многочисленная толпа погромщиков запылила по дороге, зрелище было не только страшное, а просто ужасающее. Однако конные вооруженные казаки подоспели вовремя. Погром был предотвращен. А тут уж вскоре грянула революция. И хоть попыток открытых выступлений больше не повторялось, зло на приезжих соседей сохранялось очень долго. Русские звали украинцев «хохлами», а те их в свою очередь «кацапами». О братской дружбе пока не было и речи.

Все знают: «хохлы» - народ работящий. Пока «кацапы» сидели на завалинках в нестиранных «спидницах» и лузгали семечки, в хуторе обживали землю обетованную, работая с темна до темна. «Робылы, як волы», - вспоминают хуторяне. Они и назвали вновь появившуюся деревню хутором «Батрак».

Не сразу полюбилась переселенцам новая земля. Пока поднимались хатки да подрастали дети, натерпелись много горя, болезней да нищеты. Зато взаимовыручка хуторян крепла. Тут уж точно все было по пословице: «Один за всех и все за одного».

Тревожный набат старинного колокола, который висел в центре села, моментально собирал и взрослых и детей в случае любой угрозы или беды. Но потихоньку жизнь налаживалась.

Коллективизация прошла здесь менее болезненно. Обошлось без острой классовой борьбы, убийств и крови. Первый колхоз появился в конце 20-х годов и был назван в честь наркома просвещения Украины Петровского.

Председателем избрали Ивана Шемета, человека образованного, пользующегося авторитетом у односельчан и с хорошими организаторскими способностями. Всего за десять лет экономика села была поднята на невиданную высоту. На площади в 700 га, считай вручную, выращивались не только богатые урожаи зерновых, но кормился многочисленный скот: были созданы овцеферма, свиноферма, птичник, паслись стада коров и колхозных, и личных, содержался табун лошадей. С их помощью делали все, в том числе приводили в действие крупорушку, которую именовали на свой лад — «топчаком». Иметь лошадей в хозяйстве было экономически выгодно, услугами МТС почти не пользовались.

Надо добавить еще и то, что хорошие доходы приносила колхозу звероферма, где выращивали черно-бурую лисицу. В прудах водилось столько рыбы, что ее легко ловили даже старые бабки. До сих пор живет предание, как баба Арина и баба Фрося потаскают бредешок туда-сюда и вернутся домой с полным ведром серебристых карасей. Да и малыши, бегавшие с торбочками рядом, без добычи не оставались...

Грозный роковой 1941 год хуторяне встречали с амбарами, полными хлеба, - рассказывала Евдокия Тимофеевна Дудко. Когда всех здоровых и сильных мужиков забрали на фронт, в хутор привезли много эвакуированных, среди которых были и жена первого секретаря Каменец-Подольского горкома партии Украины Ольга Петровна Кушлак с двумя детьми и прислугой Надей Радул, а также учительница из Москвы Александра Ивановна Шалаева.

Несмотря на многочисленных «гостей» и иждивенцев,- продолжала свой рассказ,- в хуторе с голоду не пухли. Зима 41-го наступила рано, снегом засыпало неубранную картошку. Поэтому разрешили всем копать и забирать домой, кто сколько донесет. Эта первая военная зима оказалась такой суровой, что вымерзли все сады, в том числе и барский. Работали с удвоенной энергией: на фронт регулярно отправлялись продуктовые посылки и теплые вещи. После войны эвакуированные разъехались по домам, но с фронта в хутор вернулись далеко не все. Погиб и первый председатель, генерал Иван Шемет, повесили немцы командира партизанского отряда Андрея Круша, пропали без вести Михаил Кривуляк, Павел Лисица, Василь Коржевский, Степан Дюндик, Михаил Ильенко, вернулся без руки Ульян Соболь. Имена тех, кто отдал жизнь за Родину, за своих детей выбиты на стеле, что стоит в центре хутора. 

Но жизнь постепенно брала свое: воспроизводились стада, засевались поля, в хуторе было уже более семидесяти дворов, снова стали рождаться дети.

Из рассказа Машковой Антонины Петровны: « Колхоз назывался «Советская Украина». Начал подниматься престиж образования. Дети постарше ходили в Саловскую среднюю школу, малыши в начальную. Там царила учительница Фаина Петровна Трофимова, авторитет которой был для хуторян непререкаемым. Впоследствии Фаина Петровна была награждена орденом Ленина. Кстати, всю войну и долгие годы после нее работала по примеру Паши Ангелиной первая трактористка хутора Мария Пантелеевна Дудко, так и не дождавшаяся наград за свой самоотверженный и каторжный труд. Но это так, к слову. О наградах простой народ и не думал, принимал жизнь такой, какая есть.

Хлопцы и девчата учились с большим желанием и усердием, хотя незнание русского языка оборачивалось большой проблемой. Славянские языки имеют много общих корней, но понятия-то совсем разные. Например, мэст - это пол в доме, до долу - на землю, рушник -полотенце и т. д.

 

С организацией автономии появился ансамбль "Крыныця" ("Родник").

Ансамбль и его солисты выступали на многих праздниках республики, принимали участие в этнокультурной экспедиции "Волга - река мира".

Главная хранительница песенного наследия предков в автономии украинцев Саранска - солистка ансамбля А.М. Флеганова.

Во время перестройки хуторские красоты облюбовали состоятельные люди, и постепенно сюда переместилась часть республиканской элиты.